«И опять поднял я глаза мои и увидел: вот летит свиток» (Зах 5,1)
Первое ощущение такое, что картина Леонида Л. Смирнова звучит.
Художник изобразил космическую симфонию, образованную каскадом брызг синей воды и кольцевидной волной света, извергаемого громадным диском красного Солнца. На наших глазах происходит мистерия самовыражения жизни.
Во многих мифах и легендах небесные и земные воды содержат в себе необходимый для жизни огонь. Когда уподобляемый Солнцу Христос вступил в реку Иордан, она немедленно засверкала растворившимся в ней Божественным Светолитием.
Андрей – митрополит Критский писал, что Бог дал отцу Девы Марии преподобному Иоакиму плодородие, «окропив детородные органы, сухие до той поры, семярождающей влагой». Только что вылетевшие из фаллообразных башен большие красно-оранжевые языки пламени или столь же подвижные, как мальки в воде, «сперматозоиды», левитируют по всему горнему пространству картины. Совсем как парящий в воздухе библейский свиток, они содержат в себе закодированную информацию о всех будущих явлениях несомой ими жизни. Как радостных, так и трагических, о чем напоминает их одновременно веселый и неспокойный полет, и пламени подобная переменчивая форма. Ветхозаветный пророк Захария узнал от Ангела, что на обеих сторонах появившегося в небе большого свитка написано о предстоящем истреблении грешников (Зах 5,3).
Еще со времен теперь уже почти сказочной для нас «праистории» человечества, как благоприятные, так и горькие события отмечались ритуальными плясками. Они часто имитировали полет и танец птиц. В древнем мире журавли были связаны с солнечным богом Аполлоном, и люди верили, что они успешно противостоят мраку смерти. Необычные шаги журавлей во время тока стали прообразом сакрального «журавлиного танца» (гераникос), который выражал любовь и жизнерадостность. Несущие разумную жизнь в Космос артефакты художника Леонида Л. Смирнова также пляшут. Этим они объединяют пространство и время внутри не имеющей ни начала, ни конца эволюции и уподобляются Демиургу или Богу, почитаемому под разными именами. Некоторые восточные божества, которые в действительности персонифицируют безличностную творческую энергию Космоса, в процессе танца творят наш мир. Круг пламени окружает танцующего индуистского Шиву.
Ему поклонялись в виде мужского детородного органа – лингама или фаллоса. Он, как и почти каждый демиург, был мистически связан с огнем и водой: сперма его текуча и бела, как солнечный свет. Третий глаз Шивы источает огонь, а его волосы падают как струи священной воды реки Ганг.
Расположенное между башнями-фаллосами огромное Солнце, как и они, содержит в себе героическое начало Бытия и передает его уже получившим самостоятельное существование первоэлементам физической жизни на Земле. Солнце, как Око Бога, смотрит за ее развитием и, как при восходе и закате, издает торжественно-радостные звуки, под которые кружатся «сперматозоиды» или порожденные Солнцем «золотые капли» жизни. Они сверкают ясностью и столь же целостны, как сама создавшая их светонасыщенная Природа, творческая эманация которой «без конца и без числа».
Этими же качествами одаривает новую, взлетающую из небытия в бытие жизнь, река. Она протекает между башнями и усиливает их созидательную мощь. Река уходит к Солнцу и от соприкосновения с ним превращается в фонтан или вихрь влажной пыли – еще один знак вселенской эволюции. Низовья реки – это небытие или смерть, а ее верховье означает воскрешение и вечную в своем постоянном развитии жизнь.
Река, как созидательная сила, и ей органически тождественное Время, своей энергетикой подпитывает повисшие над ней носители жизни. Они скоро из нежных и слабых листков огня превратятся в непотухающий костер нашего бытия. Их полет – это символ роста жизни, знак ее развития, ничем не останавливаемого прогресса мысли и воображения. Полет сперматозоидов напоминает, что огонь, вода и воздух одинаково очищают человека и его морально возносят, не отрывая при этом от земли – четвертого элемента его первичной сущности.
Две странные червеподобные танцующие фигуры в левой стороне полотна из-за своего скелето- или трупообразного «телосложения» только на первый взгляд ассоциируются с мертвецами, исполняющими популярный в средневековом искусстве «танец смерти». Их «фигурный танец» – это пляска Шивы или журавля и, одновременно, мистическое зеркальное отражение хоровода зародышей жизни. Они неизбежно получат развитие. Согласно преданию, семя Заратустры (Заратуштры). было оставлено на дне озера. Три юных девушки, пришедшие в нем купаться, должны будут с интервалом в тысячу лет зачать и родить героя. Он обновит мир, как обновляет мир Время и его символы – река, огонь и фаллос – лингам.
Именно таков, возможно, смысл этой картины Леонида Л. Смирнова. Но он может оказаться и совершенно иным. Зритель, подойдя к живописному полотну, обыкновенно сначала читает надпись и, только после того, как мнимо постиг ее смысл, обращает внимание на саму живопись. Такой подход к творчеству художника чреват ошибкой. Вспомним почти анекдотичную историю, связанную с полотном Рене Магритта «Толкование сна». Там изображено шесть предметов, но надписи даны под ними совершенно иного содержания. Так, например, под молотком написано «Пустыня».
Не исключено, что Леонид Л. Смирнов, назвав свою картину «Неожиданный взлет», воспользовался именно таким приемом. С его помощью художник как бы развивает фантазию своего зрителя и призывает его видеть в обычном нечто более глубокое и фундаментальное. Если башня – это лингам или жизнь, а река – это Время, в невидимых потоках которого она протекает, то и загадочные парящие в пространстве языки пламени также приобретают глубоко философское значение. Они символически олицетворяют юную жизнь, которая еще не осознает своего будущего разумного бытия, но его предчувствует и ликует в водовороте танца.
