«Вечером водворяется плач, а на утро радость» (Пс 29,6)
Подойдя к картине, мы видим, что там все ликует, а краски Леонида Л. Смирнова особенно подвижны и светлы. Все кружится в веселом космическом хороводе пробуждающейся Природы. Только что покинувший морские глубины кит почти по-детски счастливо улыбается. Обращает на себя внимание фигура лишь мнимо засохшего дерева, из одной ветки которого уже показались зеленые листья. Растение, совсем как знаменитая танцующая «Менада», изваянная древнегреческим скульптором Скопасом, виртуозно изгибается в исступленной пляске победы жизни над смертью.
Восточные боги, танцуя, создавали мир и танцем отмечали свой творческий подвиг. Пляшущее дерево, совсем как древний жрец, славит восходящее Солнце. В греческих псалтырях воздающая хвалу Богу ветхозаветная пророчица Мариам представлена как поющая танцовщица (Исх 15,20). Наше мистическое дерево, в котором подразумевается восторгающийся утром человек, также радуется победе света над мраком, дня - над ночью и жизни – над смертью. Греческие иллюстраторы Х1-ХП веков изображали танцы женщин израильских городов в честь юного Давида – победителя могучего филистимлянина Голиафа. Таким образом они торжественно встречают героя, несущего голову гиганта (1 Цар 18,6).
Разглядывая картину, мы забываем, а может, подсознательно не желаем помнить, что за любой радостью незаметно прячется горе. Что после солнечного утра и ясного дня неизбежно наступит вечер и «сестра смерти» - ночь. Каждая жизнь, попав в волны реки времени, уносится ей в состояние небытия.
Еще древнегреческий поэт Пиндар назвал кита «страшной рыбой», которая поглощает детей. Ветхозаветного пророка Иону принял в свое чрево кит, которого в средние века отождествляли с обитающим в море чудовищным и смертельно опасным Левиафаном. Составители средневековых «бестиариев» писали, что из его пасти вырывается пар, способный вскипятить океан, а его глаза зловеще сверкают адским пламенем.
В ирландских легендах дьявол в образе кита покрывает песком свою спину и, уподобившись острову, он столь долго неподвижно лежит на поверхности спокойного моря, что на нем успевают вырасти густые заросли. В описании легендарного плавания ирландского святого Мало и святого Брендана они и их спутники-монахи едва ни утонули, беспечно высадившись на такой ложный «остров», как только имитирующий его кит (или рыба Ясконтий) стал внезапно погружаться. Их спасла молитва и стремительное возвращение на корабль.
Хотя кит на картине Леонида Л. Смирнова красив, он, как и любая красота, настораживает. В старых манускриптах утверждается, что из пасти кита исходит столь приятное благоухание, что привлеченные ароматом мелкие и неразумные рыбешки, под которыми подразумевали беспечных людей, становились легкой добычей дьявола. Только более крупные рыбы, то есть пророки, апостолы и христианские святые, а также те верующие, которые не склонны к мирским соблазнам, не приближались и не становились жертвами столь обманчиво прелестных сил Ада.
Тем не менее, не следует забывать, что Бог «претворяет смертную тень в ясное утро» (Ам 5,8) и необходимо вернуться к оптимистической трактовке художником образа кита. Считается, что Бог-Отец, став китом, принял брошенного в море Иону в «собственную природу» и доставил неудачливого мореплавателя в безопасное место. Сюжет поглощения Ионы китом иногда трактовался как мистическое вступление человека в мудрость христианской веры. Кита сравнивали с Церковью, которая, как Мать, принимает в себя и спасает всех верующих в Христа людей.
Кит вынырнул в струях фонтана зелено-голубой воды. Это символ молодости и обещание духовного бессмертия. Швейцарский психолог Карл Юнг видел в фонтане образ чистой души как источника внутренней жизни и духовной энергии. В христианской символике фонтан воспринимается источником вероучения, и божественный кит с картины Леонида Л. Смирнова, как добрый Бог, распыляет его воды в мир. Как радостные потоки воды спасительного крещения.
Полотно содержит и числовую мистику. По нашему мнению, пять корней или ног танцующего человеко-растения и пять длинных острых, как копья, водорослей – это наглядное выражение Божественной полноты, зримо манифестирующей в пробуждающейся Природе. Пентада, как пятиконечная звезда, олицетворяет молодость и духовное здоровье. В человеке оно проявляется в виде пяти чувств восприятия и в виде пяти элементов, составляющих его тело.
Тот, кто не радуется жизни, или приветствует ее слишком примитивно, сам себя исключает из нее. Мрачные и загадочные, похожие на людей каменные глыбы в правом углу композиции могут олицетворять таких скептиков. Когда смоленские девицы устроили «бесстыдное беснование» в ночь на Ивана Купала, они были прокляты Георгием Победоносцем и превратились в камень.
