«Не думайте, что Я пришел принести мир на землю; не мир пришел я принести, но меч» (Мф 10,34)
Здесь, как и на всех других полотнах Леонида Л. Смирнова, просматривается далеко не однозначная и сложная многоуровневая символика. Образ написанного им города – это не тривиальная иконографическая цитата панорамных изображений городов с высоты птичьего полета, которые хорошо известны с 1480-х годов. Это еще одна «искусная догадка» или космическая греза художника, или почти апокалиптическое видение тех небесных сил, или неких «нравственных абстракций», которые незримо для нас следят за развитием земной истории. Но если они становятся видимыми, то предупреждают людей перед мимолетными и далеко не всегда полезными для становления нашей цивилизации победами.
Для Ангела нет иллюзорного разделения Времени на прошлое, настоящее и будущее. Он, как и сотворивший его гипотетический, но при этом весьма вероятный в своей сверхреальности Бог, смотрит на землян всегда в стабильном русле мистического «теперь».
В далеком прошлом, аллегорически обозначенном сплошной массой первозданных деревьев, олицетворяющих процесс разрастания или перехода из прошлого в будущее, над ними пролетал надчеловеческий Ангел. Он парил над башнями и крепостными стенами средневекового города, и он возник над огромными зданиями современного мегаполиса.
Ангел грозен. Потому что несет людям правду. Возможно, он олицетворяет последнюю горькую правду – Смерть, которую изображали как личность «загримированную под жизнь». Таковы этрусские демоны подземного мира Харун (Хару) и Тахалка (Тухулка), обыкновенно изображавшиеся монстрами с громадными молотами в руках. К ним близок жуткий крылатый ветхозаветный Ангел Губитель, который поражал народ простертой над людьми рукой (2 Цар 24,16). Они умирали даже там, где он только прошел или пролетел (4 Цар 19,35). В значительно более позднем Талмуде Ангел Смерти Самаэль носится в воздухе и традиционно страшен. Он рогатый, а его темное тело усеяно всевидящими очами.
В легенде, приписываемой первому епископу Армении Григорию Просветителю, к уходящему из жизни неправедному человеку приходит Ангел с огненным мечом в руке. Можно еще добавить, что в средневековых преданиях время от времени над деревьями и городами по ночам с шумом и воплями проносится войско покойников под предводительством скандинавского бога Вотана (Одина). Ему родственен образ черного грешного охотника, который в порывах ветра летит над землей и, как сама Смерть, губит людей.
Демон или Ангел на картине Леонида Л. Смирнова вооружен светящимся изнутри мечом. Он им вращает с такой скоростью, что образовался фантасмагорический подвижно-неподвижный полукруг из восьми рук и такого же количества сверкающих мечей. У древних богов опережающая человеческий ум бесконечная скорость действий тождественная покою. В немецких юридических книгах XIII и XIV веков лица, которые должны совершать несколько действий в быстрой последовательности, изображались многорукими. Любопытно, что руки нашего Ангела как бы существуют отдельно от его туловища. В исламских сказаниях во время зикра (молитвы, повторяющей ритуальные формулы, или перечисляющей имена Аллаха) руки и ноги индийских мистиков – суфиев – будто бы отходят от тела и поминают Бога на свой лад.
В полотне Леонида Л. Смирнова существует еще одна «символическая реальность». Если согласимся, что умерший человек скорее всего не умирает в обыденном понимании этого пограничного события, но, покинув свое физическое тело, духовно или информационно-генетически уходит в Вечность, то можно допустить, что над ставшей для него вневременной Землей появился Добрый Гений или Светлый Ангел, чтобы, забрав души праведников, унести их на небеса.
Немецкий проповедник Гонорий Августодунский писал, что ангелы могут молниеносно спускаться с неба на землю и вернуться обратно. Такой духовно активный Ангел своим быстродействующим оружием угрожает не городу и не живущим в нем людям. С помощью меча он отгоняет духов тьмы и рассекает пороки, напущенные вышедшими из Ада бесами. Небесный рыцарь или всепобеждающий дух – это некий «педагог» высшего разряда, который старается превратить обычного человека в человека духовного, из ветхого - в нового. Неслучайно (и не только из эстетических соображений) на некоторых средневековых миниатюрах мечи у рыцарей – зеленые. Они идеологически повторяют зеленеющий или прорастающий крест и, как он, выражают надежду на спасение. Легендарный меч по имени Хвитинг был страшен противнику, но он исцелял друга.
Персонифицированные мечи из старых рыцарских легенд суровы. Меч Тюрвинг вызывал смерть человека всякий раз, когда его вынимали из ножен. Меч Дайнслеф наносил незаживающие раны, а меч Атвейг, когда воин обнажал его во время битвы, пел от радости. Но ими пролитая кровь мистически ассоциируется с водами крещения и, как они, содержит в себе потенциал духовного спасения. Спасения всем землянам. Александр Иванович Герцен писал, что проповедь врагу есть «великое дело любви». Поэтому меч в руках Ангела на картине Леонида Л. Смирнова знаменует спасительное Слово или духовную сущность творческой энергии и разума божества. Апостол Павел учил, что меч духовный «есть Слово Божие» (Еф 6,17).
Слово, как и меч, карает и очищает. В средневековом искусстве Христос иногда показан с мечом в руках. На картине (находящейся в Государственном Эрмитаже) неизвестного северогерманского живописца ХУ века из уст Христа-Судьи выходит меч и лилия, белизна которой олицетворяет духовное и физическое совершенство Богородицы. Они направлены, соответственно, на грешников и праведников. В средневековой проповеди сказано, что во время осады варварами Константинополя в 626 году Дева Мария явилась с обнаженным мечом в руке и призвала отчаявшихся горожан окрасить море кровью аваров. В византийском «Сказании о Макарии Римском» (У-У1 век) херувим с огненным мечом препятствует недостойным приблизиться к Райскому Дереву Жизни. Как Адам и Ева, их потомки не могут без покаяния и крещения водой или искупительной кровью вернуться к своему утерянному лучезарному прошлому. Об этом напоминает Ангел на этой картине.
Он карает, но при этом всегда жалеет неразумных людей. Меч в его руках – это знак сострадания. Так, например, семь мечей в руках ангела на полотне «Христос и Мария перед Богом-Отцом» (Государственный Эрмитаж), приписываемом Гансу Злюссу фон Кульмбаху – это семь скорбей Богородицы. Она готова их принять и для этого открывает свою грудь.
Шлем на голове Ангела тоже означает спасение и безопасность. В поэме Синевульфа «Христос» (Англия, УП век) Бог назван «шлемом воинов», а Христос – это «шлем всех творений». В англосаксонском заговоре есть просьба к евангелисту Матфею – быть шлемом для человека.
Рога на шлеме Ангела означают, что для духовного спасения требуется власть над своим телом и с ним связанными греховными потугами. Швейцарский психолог Карл Юнг писал, что рог всегда проникает во что-то и поэтому наделен активным и мужественным характером. Он воплощает жертвенность и упорство. Мистически призывает к священной войне Добра со Злом. Кроме того, рог олицетворяет красоту духовно развитой личности и ведомой ей борьбы с всегда безобразными низменными энергиями Космоса. Рога Ангела священны. Один означает славу, другой – просвещение. Далекие от нас, но все еще (и справедливо!) не ушедшие из исторической памяти людей египетские гностики учили, что рог символизирует «принцип, ставящий зрелость и красоту превыше всего».
Небесный Рыцарь на картине Леонида Л. Смирнова несет спасение добрым и «мир хижинам». Но он ужасен и опасен для древних и современных рабов моральных сумерек. Это посланец Космоса или воин Бога, который своим мечом, как лучом, рассекает тьму порока и наивной самоуверенности, что за рамками нашего физического мира нет больше ничего. Меч состоит из лезвия и рукоятки. Он содержит в себе идею соединения неба и земли, объединяет в единое целое земную плотскую любовь с небесной – идеальной. В старо-сербской поэзии (ХШ-Х1У вв.) Святой Савва, который «возыскал» Христа, мечом христианской любви пронзает свою душу.
